Читаем без скачивания Индеец с тротуара [Сборник] - Урсула Ле Гуин

Она вынула из воды горсть ягод и протянула ему. С них капала вода. Он положил несколько ягод в рот.

— До чего же вкусно, сладкие, как сахар.

— А теперь попробуй шиповник.

— Есть можно, — сказал он.

— Хочешь попробовать батат?

Он надкусил один из клубней и поморщился.

— Невкусно? — спросила она.

— Ну и гадость!

— Но все равно, батат еда полезная, в нем много крахмала, а крахмал превращается в сахар и дает много энергии.

Она разделила все плоды пополам, и они принялись за трапезу.

Покончив с едой, Бетти растерла листья и корни купены, смешала их с водой и обложила этой кашицей его ноги.

— Как ты думаешь, который час? — спросил он.

— Часа три дня.

— Полицейских не видно?

— Нет, но я слышала лай собак.

— Собак?!

— Но они еще далеко. Дотемна вряд ли появятся здесь.

Он успокоился. В тишине пещеры было слышно лишь журчание воды.

Глава 15

Они покинули пещеру на закате. Небо еще оставалось светлым, но внизу, среди деревьев, было уже почти темно, Бетти повела его по звериной тропе.

— Не отставай, — сказала она, — старайся идти вслед. Так будет легче.

Но это было нелегко. Они прошли не больше полумили, а он уже сильно хромал. Ноги снова кровоточили, и Бетти вернулась к ручью, чтобы он мог опустить их в холодную воду.

— Как думаешь, я донесу тебя? — спросила она.

Кровь бросилась ему в лицо.

— Меня? Ни за что!

— Но ты же сам не дойдешь.

— Сколько еще осталось до дороги? — спросил он.

— Мили три, но я не думаю, что нам следует идти по дороге. Скорее всего именно там они нас и поджидают.

От ледяной воды боль стихла, и Чарли вздохнул с облегчением.

— Кажется, я могу идти, — сказал он.

Они отправились дальше. Первые сто метров его онемевшие ноги не чувствовали боли, но потом она вернулась с новой силой. И хотя похолодало, пот стекал у него со лба и обжигал глаза.

Бетти обернулась и спросила:

— Ну как ты?

— Все в порядке, — кивнул он.

Но она замедлила шаги. Он ковылял следом.

Теперь Бетти останавливалась все чаще и чаще.

— Так дело не пойдет, — наконец сказала она и молча опустилась на землю. Он с облегчением повалился рядом с ней.

— Мы делаем не больше мили в час, — сказала она. — Ходу остается еще часов на пятнадцать, значит, придется идти после рассвета, а это очень опасно.

Чарли потер глаза.

— Иди одна, — сказал он. — Я останусь здесь, а когда ноги отойдут, я догоню тебя.

Неожиданно она разозлилась.

— Ты что, с ума сошел? Если ты не погибнешь здесь с голоду, умрешь от заражения крови. Мы должны добраться туда, где тебе окажут помощь. Но если и не будет заражения, тебя здесь найдут собаки.

Чарли хотел было возразить, но не знал, что сказать. В тишине завыл шакал. Звук этот, чем-то напоминающий вой волка, поднимался все выше и выше и, достигнув пронзительно высокой ноты, неожиданно оборвался. Вслед за ним разразился неистовый лай койотов.

— Господи, — сказал Чарли, — сколько же их?

— Всего — навсего один, — сказала Бетти.

— А кажется, будто целый десяток.

Она тихо рассмеялась.

— Старики говорят, что шакал растягивает свой вой, а потом прибегает и разгрызает его на куски.

— А где он сейчас? — спросил Чарли.

— Судя по звуку, недалеко. Может, возле той пещеры, откуда мы только что ушли.

— Хорошо, что нас там уже нет. А то плохо бы нам пришлось.

Она снова тихо засмеялась.

— Глупости, больше всего на свете шакал боится человека.

— Но ты только послушай, как он воет.

— Это он пыль в глаза пускает.

Снова прозвучал вой шакала, и в лесу все смолкло.

— Я тебя выведу на дорогу и спрячу в надежном месте. У Донни Сильного есть старая машина. Я схожу за ней. Мы вернемся за тобой на автомобиле.

— А разве на дороге не будет патрулей?

— Может, и будут, но надо рискнуть, иначе придется возвращаться в пещеру. Тогда завтра я принесу тебе туда лекарство и еду.

— Но ты же говоришь, что собаки в конце концов разыщут эту пещеру, — сказал он.

— В том-то и дело. Поэтому лучше рискнуть и выбраться на дорогу.

Когда наконец они вышли на дорогу — две параллельные пыльные колеи, проложенные в траве, — взошла луна.

— Осталось совсем немного, — сказала Бетти. — Неподалеку протекает ручей. Мы должны добраться до него.

Но Чарли не мог больше ступить ни шагу.

— Я поползу, — сказал он в каком-то полубреду.

— Еще чего!

— Но что же делать?

— Поднимись на ноги и залезай ко мне на закорки. Тут совсем близко. Донесу.

— Ни за что.

— Чарли! Не валяй дурака. Если мы не сойдем с дороги, нас схватят.

Слова ее больно хлестнули его. Он с трудом попытался приподняться. Бетти повернулась к нему спиной, подняла руки и крепко ухватила его за запястья.

— Вставай! — приказала она.

Чарли послушно поднялся, и она сильным рывком взвалила его себе на спину.

Сгибаясь под тяжестью его тела, она медленно шла по пыльной колее. Дважды пришлось останавливаться и опускать его на землю. Но она снова взваливала его на спину и продолжала идти.

Когда они дошли до ручья, который протекал по узкой рифленой водосточной трубе, она сказала:

— Теперь ползи. Кустарник здесь густой — сквозь него вдвоем не продерешься.

Словно неуклюжая черепаха, он медленно пополз вверх по ручью. Когда они добрались до ольховой рощи, Бетти сказала:

— Здесь надо остановиться.

Она сняла с его ног окровавленные тряпки и помогла ему добраться до воды.

Чарли опустил ноги в ручей и, когда вода сомкнулась над его горящими ногами, сказал:

— Боже, до чего же хорошо!

На глаза Бетти навернулись слезы, но она сдержала рыдание.

— Теперь можешь отдохнуть, — сказала она. — Поспи немного.

Прикосновение ледяной воды к ногам привело его в чувство, он поднял голову.

— Ты надолго уходишь? — спросил он.

— Надеюсь идти со скоростью пять миль в час. Значит, если ничего не случится, доберусь до места часа за три. На всякий случай считай, за четыре. И на обратную дорогу на машине клади полчаса. Она указала пальцем на небо над верхушками деревьев и сказала:

— Мы вернемся за тобой, когда луна будет вон там.

— Береги себя, — сказал он и почувствовал на своей щеке ее дыхание — девушка склонилась над ним. Так хотелось, чтобы она поцеловала его, и Бетти сделала это — поцеловала его в лоб, нежно, осторожно, и исчезла, словно тень, скользящая под лунным светом.

Чарли пытался бороться со сном, но заснул мгновенно.

Луна поднималась все выше и выше. Тени в лесу изменили свои очертания. Шакалы, мать и отец, обучавшие своих трех детенышей повадкам зайцев — беляков, пролаяли им свой урок, но Чарли ничего не слышал. Он проспал до тех пор, пока стук дверцы автомобиля не разбудил его. Он поднял голову и хотел было крикнуть, но какой-то инстинкт, воскресший из давно забытого прошлого, удержал его.

Он услышал голоса. Но это были не Бетти и не Донни Сильный. Чужие, незнакомые голоса.

— Убери-ка флягу, — сказал кто-то. О камни зазвенел металл.

— А теперь давай всхрапнем чуток, — сказал другой.

— Прямо здесь?

— А чем тебе здесь плохо?

— А что, если явится шериф и увидит, что мы храпим?

— Да брось ты, он и сам сейчас небось дрыхнет без задних ног.

— Вряд ли…

— Точно, дрыхнет. Дай попить. Надо съехать с дороги.

Хлопнула дверца.

— Давай загоним машину в кювет, — сказал один из мужчин, — и заночуем там. Иначе здесь кто-нибудь наткнется на нас, как пить дать.

Они завели мотор. Чарли услышал, как переключают сцепление.

Зашелестели по песку шины. Шум мотора удалялся.

Ноги у Чарли онемели. Казалось, их отрубили ниже коленей, в том месте, докуда доходила вода, когда он окунал ноги в ручей. Сейчас в этой ольховой роще ему казалось, что он находится не на земле, а парит над ней.

Впервые за долгое время он не ощущал боли. Опьяненный лунным светом, он был в каком-то экстазе. Ему даже взгрустнулось немного. Но вскоре снова хлопнула дверца автомобиля, и он услышал голос Бетти. Жаль было расставаться с этим удивительным состоянием.

Донни Сильный неожиданно подхватил его под одну руку, Бетти под другую, и он заковылял по лесу на своих одеревеневших ногах, которые, казалось, двигались помимо его воли. Они дошли до машины, и боль вернулась. Оказавшись на заднем сиденье старого «плимута», он почувствовал, что щеки его пылают. К горлу подкатывала тошнота. Он с трудом удерживался на сиденье рядом с Бетти. Донни, сидя за рулем, маневрировал взад и вперед, пока не развернул машину.

Они ехали с выключенными фарами.

Донни наклонился над рулем, так что голова его почти упиралась в ветровое стекло. Он старался вести машину точно по двум параллельным колеям.